Твен Марк - Мы - Англосаксы
Марк Твен
МЫ - АНГЛОСАКСЫ
Перевод Н.Дехтяревой
Не знаю, к худу или к добру, но мы продолжаем поучать Европу. Мы
занимаемся этим уже более ста двадцати пяти лет. Никто не приглашал нас в
наставники, мы навязались сами. Ведь мы - англосаксы. Прошлой зимой на банкете
в клубе, который называется "Дальние Концы Земли", председательствующий,
отставной военный в высоком чине, провозгласил громким голосом и с большим
воодушевлением: "Мы - англосаксы, а когда англосаксу что-нибудь надобно, он
идет и берет".
Заявление председателя вызвало бурные аплодисменты. На банкете
присутствовало не менее семидесяти пяти штатских и двадцать пять офицеров
армии и флота. Прошло, наверное, около двух минут, прежде чем они истощили
свой восторг по поводу этой великолепной декларации. Сам же вдохновенный
пророк, изрыгнувший ее из своей печени, или кишечника, или пищевода - не знаю
точно, где он ее вынашивал, - стоял все это время сияя, светясь улыбкой
счастья, излучая блаженство из каждой поры своего организма. (Мне вспомнилось,
как в старинных календарях изображали человека, источающего из распахнутой
утробы знаки Зодиака и такого довольного, такого счастливого, что ему, как
видно, совсем невдомек, что он рассечен опаснейшим образом и нуждается в
целительной помощи хирурга.)
Если перевести эту выдающуюся декларацию (и чувства, в ней выраженные) на
простой человеческий язык, она будет звучать примерно так: "Мы, англичане и
американцы - воры, разбойники и пираты, чем и гордимся".
Из всех присутствовавших англичан и американцев не нашлось ни одного, у
кого хватило бы гражданского мужества подняться и сказать, что ему стыдно, что
он англосакс, что ему стыдно за цивилизованное общество, раз оно терпит в
своих рядах англосаксов, этот позор человеческого рода. Я не решился принять
на себя эту миссию. Я вспылил бы и был бы смешон в роли праведника,
пытающегося обучать этих моральных недорослей основам порядочности, которые
они не в силах ни понять, ни усвоить.
Это было зрелище, достойное внимания, - этот по-детски непосредственный,
искренний, самозабвенный восторг по поводу зловонной сентенции пророка в
офицерском мундире. Это попахивало саморазоблачением: уж не излились ли здесь
наружу под нечаянным ударом случая тайные порывы нашей национальной души? На
собрании были представлены наиболее влиятельные группы нашего общества, те,
что стоят у рычагов, приводящих в движение нашу национальную цивилизацию,
дающих ей жизнь: адвокаты, банкиры, торговцы, фабриканты, журналисты,
политики, офицеры армии, офицеры флота. Все они были здесь. Это были
Соединенные Штаты, созванные на банкет и полноправно высказывавшие от лица
нации свой сокровенный кодекс морали.
Этот восторг не был изъявлением нечаянно прорвавшихся чувств, о котором
после вспоминают со стыдом. Нет. Стоило кому-нибудь из последующих ораторов
почувствовать холодок аудитории, как он немедленно втискивал в свои
банальности все тот же великий тезис англосаксов и пожинал новую бурю оваций.
Что ж, таков род человеческий. У него всегда в запасе два моральных кодекса -
официальный, который он выставляет напоказ, и подлинный, о котором он
умалчивает.
Наш девиз: "В господа веруем..." Когда я читаю эту богомольную надпись на
бумажном долларе (стоимостью в шестьдесят центов), мне всегда чудится, что она
трепещет и похныкивает в религиозном экстазе. Это наш официальный девиз.
Подлинный же, как видим, совсем иной: "Когда англосаксу что-нибудь надобно, он
идет и берет". Наша офици
